Эльен, Ступень оценкой это !
- Il topic è vuoto.
-
Articoli
-
– Большая река? Не представляю, – призналась та, и задала самый сокровенный вопрос, который с самого начала крутился на языке: – А Сокол? Что с ним? Он сейчас где? Мы встретимся? – Да я тех русов-то слабо помню, – пожала плечами волшебница, – много лет минуло. Вцепилась в его лохмы у висков, легонько дёрнула: – Это за косу! Теперь – квиты. – Нормально, – оценил укрытие Тимур, – отсидеться можно.
Это еще шесть часов. Стараясь за что-нибудь ухватиться, Берлиоз упал навзничь, несильно ударившись затылком о булыжник, и успел увидеть в высоте, но справа или слева – он уже не сообразил, – позлащенную луну. — Да, кстати, барон, — вдруг интимно понизив голос, проговорил Воланд, — разнеслись слухи о чрезвычайной вашей любознательности.
— Пошел вон, — сказал ему Воланд. Позади застрекотало, зацокало. – Ещё что потерял? Девчонки с любопытством наблюдали за лихорадочным выворачиванием и охлопыванием карманов.
Глазами светят ночные звери. Спокойной ночи, наконец! Удивительно, почему после неё привидения уже не появились? Снова утро, снова грохот таза для умывания. Сыщикам, упустившим Иуду, выговор.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков. – Наталья Михайловна? – удивилась Быстрова. Да, нет сомнений, это она, опять она, непобедимая, ужасная болезнь… гемикрания, при которой болит полголовы… от нее нет средств, нет никакого спасения… попробую не двигать головой…» На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.
– Я тащусь, – восторженно завопил Тимур, заняв почетное место в центре жюри, – как минута славы! Зацени, один в один, только кнопок нет! И верно, тринадцать судей оценивали способности кифаредов и флейтистов, почти как на знаменитом телеконкурсе. – Твердая и гладкая. Его сопровождали четыре корабля поменьше, очень похожие на пиратский дромон, который давно удрал.
Найду. Сзади света хватало – он рассеивался далеко, где почти смыкались неровные стены. Волхв с трудом пробивался к ним, кричал, и голос его глухо звучал, словно из страшного далёка: – Сокол, вернись.
Она вдруг оказалось совсем не такой высокой – вровень с ним. Через четверть часа Рюхин, в полном одиночестве, сидел, скорчившись над рыбцом, пил рюмку за рюмкой, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть. Переводчик охотно объяснился.
Теперь Маргарита ежесекундно ощущала прикосновение губ к колену, ежесекундно вытягивала вперед руку для поцелуя, лицо ее стянуло в неподвижную маску привета. Ждать пришлось недолго. Быстро подсоединив проводки к фонарю, выдворил друзей из лаборатории.
Славка никогда не слышал у папы такого голоса. Конечно, и себе сделал. .
– А кто? Без мягкого знака? Зачем он нам? Пересказ подслушанного на Совете занял немного времени. Павел Иосифович, видимо, был опытным человеком. – Тут интересно, крутые приключения! А знания, они в других книгах, в учебниках… Борун заинтересованно подался вперед: – Так дай нам учебник.
Но домика застройщика он, увы, уже не нашел. Может, они наоборот сыграют, вернут, а? Друг поднялся, пошёл назад к лестнице. – А что там? Славка нагнулся, поднял крышечку от бутылки.
